[ava]http://savepic.net/7745959.jpg[/ava]Когда она покупает крепкий кофе в маленьком уличном киоске, она чувствует себя Ло. Солнце щекочет ей нос и бегает по распущенным светлым волосам, ей хорошо и легко. День только начинается, так что впереди, вне всяких сомнений, много интересного. Вот, например, молодой мужчина с очень странным лицом — это интересно. Она пытается угадать, кровь каких народов течёт в его жилах, и у неё есть очень много вариантов, но все они в равной степени случайны и на верную мысль не тянут.
Когда она открывает зонт, ярко-красным пятном разбивающий серость улицы, она скорее Лола. Её внимание привлекает парень с потерянным взглядом, который неподвижно застыл на другой стороне дороги. С мимолётной кофейной угадайки прошло больше месяца, и она не сразу вспоминает, где видела его раньше; будь он чуть менее приметным, она потратила бы намного больше времени, но его необычная внешность подаёт маячок из солнечного дня, и девушка улыбается. Она чувствует себя так, словно видит старого знакомого. Она вообще любит узнавать на улицах людей, которых встречала раньше — это такая игра для тренировки памяти.
Когда она бродит среди бесконечных стеллажей с книгами, тетрадями, логическими играми и разного рода интересными вещами, она представляет себя птичкой Долли. Конечно, колибри, и на мгновение ей кажется, что татуировка на запястье разгорается приятным теплом. Она вспоминает, что хотела найти Юстинуса Кернера, печального и прекрасного, отправляется к интерактивному информационному стенду, который, по её воспоминаниям, находится в центре зала, и обнаруживает его занятым. Украдкой разглядывает профиль склонившегося над ним молодого человека — узнаёт его почти мгновенно, хотя прошло около трёх месяцев с того проливного дождя, когда он изображал памятник задумчивости.
Когда она поздним вечером заходит в круглосуточный магазин бытовой электроники, ей немного тревожно и звонко где-то внутри, так что теперь она Лолита. Её чайник перегорел сорок минут назад, оставив на память запах горелого пластика, так что она решила купить новый, пока проветривается квартира. Она случайно слышит, как кто-то спрашивает у консультанта, бывают ли у них аккумуляторы для мобильных телефонов, и поворачивается на звуки голоса.
— Через дорогу салон связи. Там спросите, — советует она, когда консультант, промычав что-то невразумительное, растворяется в горизонте. Мужчина кивает, невнятно благодарит и решительно покидает магазин. Девушка какое-то время смотрит ему вслед, улыбается и берёт в руки коробку с приглянувшейся моделью. Ей кажется, что должно быть специальное слово для таких односторонних знакомств. Она помнит его лицо так хорошо, что может представить с закрытыми глазами, теперь знает и голос; он не знает о ней ничего — и это нормально с её заурядной внешностью, а всё-таки что-то здесь немножечко странно. Потому что… четыре мимолётные встречи меньше, чем за полгода, в таком огромном городе, как Нью-Йорк — не многовато ли?
Она загадывает, что в следующий раз случится что-нибудь совершенно особое, так что они не смогут не познакомиться. В том, что они столкнутся ещё, девушка уже не сомневается.
Через полтора месяца она затемно идёт дворами по незнакомому пути, проходит мимо компании из троих парней. Она не смотрит на них, но один всё-таки окликает:
— Эй! Что такая милая девушка делает одна поздно вечером?
— Ничего. Она со мной, — слышит она ледяной ответ откуда-то из-за спины.
У неё был очень долгий и очень тяжёлый день, поэтому она долго думает, стоит ли удивляться тому, кто её защитник.

Отредактировано Dolores Mulligan (2016-03-01 14:58:20)

[ava]http://savepic.net/7821762.jpg[/ava]На одно короткое мгновение она подумала, что будет забавно, если её спаситель сам окажется маньяком с недобрыми намерениями. Она как раз писала статью об одном таком уникуме полгода назад, тот действовал по оригинальной схеме: сначала спасал девушку от очевидно неприятной компании, а затем труп находили в какой-нибудь симпатичной канаве. Вероятно, другая на её месте поостереглась бы принимать помощь, обладая подобной информацией о человеческой изобретательности.
Долорес слегка боднула спасителя в плечо, что должно было означать нечто вроде «ты, конечно, зараза, но я не в обиде», и, позволяя прижать себя плотнее, подстроилась под его шаг. От него пахло сигаретами, скорее приятно, чем нет; рекомендация и последующая цитата пришлись очень кстати, потому что груз накопившихся событий грозил вот-вот выплеснуться нервным смехом. Благодаря стараниям спасителя, получилось скорее весело, чем истерично.
— Твой друг ничерта не понимает в нестандартной мужской красоте, — доверительно сообщила она, отсмеявшись. Сделала вид, что не обратила на поцелуй никакого внимания, только внутри что-то чуть дрогнуло. Непривычное ощущение.
Когда опасность миновала, он резко дёрнулся в сторону, словно уходя от пощёчины — почти обидно — а затем заговорил, не дав и слова вставить. Когда прочувствованная речь закончилась, он принялся разглядывать Ло так пристально, словно та была картиной в музее современного искусства. Не сказать, что это могло её смутить, однако…
— Да, нежно целовать на публику ты умеешь, — насмешливая фраза сорвалась с её языка прежде, чем она успела подавить порыв. Мысленно обругав себя за эту реплику, она продолжила чуть серьёзнее: — просто пыталась срезать дорогу и, вероятно, ошиблась поворотом.
Девушка сделала паузу, прикидывая, стоит ли честно рассказать, где и когда они виделись, или ему эта информация ни к чему, и стоит просто отпустить парня с миром. Напряжённое любопытство в его взгляде показалось ей почти диким — какая ему разница, в общем-то? Это она ненормальная девчонка, которая ищет знаки в случайных встречах, и… и раз так — пусть теперь терпит её, сам напросился своим героизмом и интересом!
Она сделала вид, что сильно задумалась.
— Хм… Киоск «Старбакс», дождь на Гранд-стрит, навигационный стенд в книжном, круглосуточный магазин электроники… Да, четырёх раз, пожалуй, достаточно, чтобы сказать, будто мы виделись раньше, — по её губам пробежала лукавая улыбка. — Но ты можешь не согласиться. На самом деле, до дома мне ближе пешком, чем через метро, — «поэтому особого смысла в твоём предложении нет», — поэтому ты на правах благородного рыцаря можешь проводить меня до конечного пункта назначения и получить награду за спасение в виде чая с пирогом. А лучше — полноценного ужина.
Присмотревшись к герою повнимательнее, она отметила, что тот не особенно похож на человека, которому часто выдаётся нормально поесть. Почему бы не исправить эту досадную оплошлость в качестве благодарности?
— И… да. Я так и не сказала тебе. Спасибо. Беседа с этими парнями не входила в список моих дел на ближайшее будущее.
Девушка заправила прядь волос за ухо, скользнула взглядом по его лицу и добавила:
— Даже неловко, когда меня спасают и целуют незнакомые парни, — «и чего ты к этому поцелую прицепилась?» — поэтому предлагаю познакомиться. Долорес.
Она машинально протянула руку для пожатия.
На маньяка мужчина решительно не был похож. С другой стороны, маньяки редко ходят с оповещающими табличками, однако ядерная смесь слабоумия и отваги не позволяла ей задумываться над целесообразностью всего сказанного. Усталость, которая ещё несколько минут назад давила на плечи, забылась сама собой.
Одна фраза из его короткого монолога засела в её голове очень прочно, но обсуждать её девушка не спешила, намереваясь сделать это чуть позже, когда они разберутся с первичными расшаркиваниями при знакомстве.
Последняя их встреча произошла больше полутора лет назад. Она бы давно забыла, если бы не сочла нужным записать подробности; с тех пор она почти перестала ждать очередного стечения обстоятельств. Три часа назад она твёрдо решила завязывать с поиском знаковых событий, а теперь — здравствуйте, вам посылка от судьбы, красивый до предательской дрожи в коленях рыцарь, одна штука, распишитесь, получите, напоите чаем.

Отредактировано Dolores Mulligan (2016-03-01 14:47:00)

[ava]http://savepic.net/7821762.jpg[/ava]«Очень приятно, Джереми, — озвучивать столь банальную фразу она не стала, решив оставить это впечатление при себе. — Джереми. Джерри? Джей? Джем?»
Пробовать его имя на вкус оказалось интересно. Мысленное ‘J’ щекотало разум, мешая сосредоточиться на разговоре, зато позволило разорвать ехидную зацикленность на лёгком поцелуе.
— Берген-стрит, 17, — ответила она, понадеявшись, что он ориентируется на местности лучше. В любом случае, вдвоём заблудиться не страшно. То есть, ей изначально не было страшно — откровенно говоря, она просто не успела испугаться, — но теперь можно представить себя маленькой девочкой под надёжной защитой и вообще ни о чём не думать.
— У меня очень плохо с инстинктом самосохранения, как, наверное, у любого журналиста, — сообщила она, — не привыкла к осторожности, и сегодня это могло бы стоить мне как минимум здоровья, если бы не ты. У меня всегда так, прохожу по краю, и не всегда сразу понимаю, что делаю.
Пояснение вышло, кажется, довольно корявым, но полностью соответствовало истине.
Пока рыцарь разглагольствовал о необходимых мерах предосторожности, она искоса следила за выражением его лица. Это действительно можно было принять за обычное ворчание любого человека, который застал подобную ситуацию, если бы не…
«Кен не может быть плохим, даже если чутка бракованный», — слова, которые она услышала несколько минут назад, всё не давали покоя, а в умении находить связь между случайными фразами ей нельзя было отказать. Это что-то вроде профессиональной деформации — искать второе дно даже там, где его, вероятнее всего, просто нет.
Она неопределённо повела плечами.
— Видимо, второй шанс «невнятного парнишки» оказался не настолько приятным, как ему бы хотелось. Стремление уберечь других от своих ошибок естественно для человека, — тихо заметила Долорес, не решившись проговорить уточнение, мелькнувшее в голове: «если он не садист, не психопат и не похуист».
Ни под один из этих пунктов Джереми решительно не подходил, и даже комплимент из этого вышел бы более чем сомнительный: мол, парень, ты меня спас и вообще классный, так что я не считаю тебя садистом, психопатом или похуистом! Восхитительно.
Лезть в душу едва знакомого человека — это вообще не самая тактичная идея на планете, так что, если он не захочет об этом говорить, это будет логично. Тем не менее, она не могла промолчать. Возможно, ей просто померещился крик о помощи, спрятанный в этой оговорке, и всё-таки Долорес была из тех, кто предпочитал проверять свои предположения. Даже если они подразумевали большую вероятность возникновения неловкой ситуации. К тому же, она чувствовала себя обязанной и не собиралась упускать даже иллюзорную возможность помочь ему.
Конечно, Джереми имел полное право одёрнуть её или просто перевести тему; если с ним и правда произошло что-то неприятное, вряд ли он горит желанием это обсуждать, так что её намерение поиграть в личного психолога как минимум идиотское. Девушка коснулась кончиками пальцев его плеча, надеясь показать этим жестом, что она не настаивает, и никто не просил её лезть, и…
«Мам, мне кажется, я у тебя дура», — подытожила она.

[ava]http://savepic.net/7745959.jpg[/ava]«Лори», — мысленно повторила она. Ей понравилось. Таким вариантом имени её ещё не называли.
Она успела почувствовать отблеск вины за неуместный вопрос, так что легко поддалась смене темы. Истории о тёмном прошлом целесообразнее оставить на потом, если это «потом» случится.
На словах о могучем рейнджере она разулыбалась, наглядно представив себе картину сражения со злыми силами.
— Я поняла! — с победным видом заявила она, — твоя работа заключается в защите невинного населения от жутких монстров, которые выходят на охоту по ночам. А неприятные компании — просто досадный плюс к обязанностям, но в общем и целом ничего серьёзного.
Ей ужасно нравится эта теория, хотя она, конечно, всего лишь шутит. Он продолжил тему телефонных номеров, заставляя девушку улыбаться всё шире и шире — так, что в конце концов разболелись скулы.
«Ты что, флиртуешь со мной? Нет, ты правда сейчас рассуждаешь как парень, который собирается позвать меня на свидание, но даёт шанс мне самой решить, нужно ли мне это? Мне не кажется?»
Улыбаться ещё сильнее стало невозможно физически, а его выражение лица, сочетающее самодовольство и наглость, послужило кульминацией. Не выдержав всего этого, Долорес заливисто расхохоталась.
— Не делай так, — попросила она сквозь смех, — у тебя очень смешной вид. То есть, не могу сказать, что мне не нравится, но не уверена, что ты хочешь выглядеть так… глупо.
Она не смогла подобрать более точного слова, однако это не было отрицательной или насмешливой характеристикой. Её веселье звучало по-доброму, как будто от давнего друга, и едва ли могло задеть.
— Джереми, — мягко окликнула она и взяла мужчину за рукав, — мы пришли.
Сделать это её заставило осознание, что увлечённый дорогой Джереми собирается целеустремлённо прошагать мимо её дома. Сделала — и тут же пожалела. Могла бы уйти с ним дальше, погулять ещё, пока бы он не осознал, что дорога затянулась. Оставаться в одиночестве ей не хотелось.
— В общем... Кажется, тебе пора дать мне свой номер телефона, — сказала Долорес, вытаскивая из кармана смартфон, — вдруг мне, действительно, потребуется помощь? Отец уже староват для таких приключений, не хочу тревожить его, а больше меня выручить и... некому.
Её большой палец замер над экраном. Девушка хотела поднять взгляд, чтобы увидеть выражение лица Джереми, но отчего-то не смогла.
Она уже знала, как назовёт контакт. «!Тёмный рыцарь». Восклицательный знак — чтобы был первым в списке. Настроит быстрый набор, но это чуть позже. Не сказать, что она действительно собирается попасть в опасную переделку, но... Хочется.
Тёмный — не синоним злого. Просто ей показалось, что это очень про Джереми. Этакий таинственный герой, который ночами спасает из передряг неосторожный жителей Нью-Йорка.
— Что ты решил насчёт чая, кстати? Зайдёшь? — она очень старалась, чтобы вопрос прозвучал нейтрально и ровно. Словно это не ей смертельно хотелось побыть рядом ещё какое-то время. Посмотреть на него она так и не решилась.

[ava]http://savepic.net/7847181.png[/ava]«Значит, твой ответ — нет?»
Она быстро глянула на Джереми исподлобья и тут же снова уставилась в экран, словно у неё было невероятно важное дело, без которого мир рискует провалиться в огненный ад. Она надеялась, что это пауза, а не конец разговора, и оказалась права.
«Я ужасно боюсь высоты, нечеловечески устала и действительно планировала выспаться, чтобы завтра на свежую голову закончить статью, которую нужно отправить не позже двух часов дня, если я не хочу лишиться головы за проваленный срок».
Она медленно поднимала голову, пока он говорил. Убрала телефон в карман. Откинула волосы за спину.
«Радиоактивный рейнджер? Что, СПИД подхватил? — подумала она, но тут же одёрнула себя: — эй, парень старается, а ты ёрничаешь».
— Никогда раньше не встречала людей, которым синие динозавры приписывали умение играть на кларнете, — серьёзно ответила она, внимательно наблюдая за процессом изъятия сигареты из пачки. Отметила красивые руки, засмотрелась на пальцы чуть дольше положенного. Сделала неопределённый жест головой в ответ на самокритичную характеристику, вытаскивая ключи из кармана, и решительно отправилась к двери подъезда. Открыв электронный замок, она обернулась к Джереми:
— Так ты идёшь, или будешь мужественно мёрзнуть на пару с сигаретой, пока я переодеваюсь? Это долгий процесс, а у меня в квартире — вот совпадение — можно курить.
Лучезарная улыбка прогнала непроницаемую маску спокойствия с её лица. Девушка протянула руку вперёд, всем своим видом показывая, что не намерена оставлять рыцаря в одиночестве, что бы он ни сказал.
Её квартира располагалась на втором этаже. Гораздо спокойнее жилось бы на первом, но за возможность иметь балкон она была готова забраться чуть повыше.
— Чайник, это Джереми, Джереми, это чайник, — сообщила она, не прекращая улыбаться, — я за ним приходила, когда ты искал аккумулятор для телефона.
Совершенно бесполезная информация, и всё же Долорес показалось, что ему будет приятно посмотреть на то, что почти связало их в прошлом.
— На подоконнике должен Кернер лежать, небольшой коричневый сборник с чёрной лентой-закладкой. Трофей из книжного. — Того-самого-книжного, разумеется, но уточнять это она не стала, — на холодильнике, кажется, пепельница. Была. Не могла же она убежать просто потому что её почти никогда не используют, правда? Устраивайся, а я пока… да.
Конец реплики получился скомканным. Она хотела сказать что-то вроде «приготовлюсь к прогулке», но проглотила эту фразу и юркнула в комнату.
— Так.
Сумка полетела в дальний угол. Красное платье отправилось в шкаф; после некоторых душевных метаний Долорес выбрала белую майку — под клетчатую рубашку, он же говорил одеться теплее — и раздолбайские голубые джинсы. Она собрала волосы в тугой хвост, смыла остатки старой косметики. Подкрасила глаза и брови заново, привычно нанесла на губы слой помады…
«Стоп».
Тут же промокнула её салфеткой, а через несколько секунд убрала полностью.
«Даже не думай, Долорес».
Какие бы мысли в её голове ни бродили, она твёрдо решила обойтись без помады. По загадочным женским причинам.
Осталось только вытащить из-под шкафа удобные ботинки, потому что ноги за день здорово устали от каблуков, и надеть куртку в прихожей.
— К ночной прогулке по крышам готова, — шутливо отрапортовала она, появляясь на кухне. В пальцах Джереми оставался небольшой окурок, на один-два вдоха, и Долорес, внутренне удивляясь собственной наглости, осторожно его отобрала. Сделала затяжку — одну, зато глубокую, — дождалась, пока чуть-чуть закружится голова и с довольным лицом оставила сигарету в пепельнице.
— Идём? — спросила с такой невозмутимостью, словно ничего не произошло.

Отредактировано Dolores Mulligan (2016-03-02 15:53:52)

[ava]http://savepic.net/7847181.png[/ava]От реакции на выходку с сигаретой уши Долли порозовели в смеси смущения и удовольствия. Ей показалось, что это прозвучало, как комплимент. Она вряд ли могла бы объяснить свои действия хоть сколько-нибудь адекватно.
Головокружение мешало думать, так что она даже не пыталась сосредоточиться на серьёзной теме.
— Будет тебе селфи, самое солнечное в мире, мой Тёмный рыцарь, — девушка улыбнулась. — Это жутко напоминает истории про вампиров, но, во-первых, я отважная и, как ты сам только сказал, дерзкая, а во-вторых — ты меня спас от той компании, и почему такие мелочи, как отсутствие возможности погулять при свете, должно меня смущать?
Она смутно почувствовала, что её фраза плохо связана логически, однако сизый дым в голове ещё клубился.
— К тому же, в прогулках при луне гораздо больше романтики.
«А вот это уже совсем зря».
Не зная, как перевести тему со своей неудачной реплики, Долорес скопировала его супергеройский жест:
— Приключения ждут нас!
Жаль, нельзя было надевать куртку и держать руку вытянутой одновременно. Как назло, замок на куртке начал заедать, так что застегнуть её с первого раза не вышло. Или это из-за затяжки? Она стянула с вешалки красно-жёлтый шарф и накинула его на шею Джереми.
— Упс. Ошиблась, — усмехнулась, забирая шарф обратно, и наконец-то обмоталась им сама, — а теперь наперегонки!
Вниз бежала, прыгая через ступеньку; даже жаль, что лестница закончилась слишком быстро.
Свежий воздух прояснил её сознание. Сигареты Джереми были определённо крепкими, а она курила слишком редко. «Курила» — это вообще слишком громкое слово для её баловства, начатая больше двух лет назад пачка так и не закончилась. Неудивительно, что её захлестнуло неадекватным порывом.
— Так вот, о твоей болезни, — ей вдруг пришло в голову кое-что, — я слышала о подобном. Болезнь Гюнтера. Но явно не твой случай, ты бы выглядел кошмарно. Ну, знаешь, язвы и всё такое — слишком много нарушений в работе организма, и одной бледностью ты бы не отделался…
Она начала искать в памяти похожие случаи.
— Я ходила на немецкий кинофестиваль, когда почувствовала, что уже могу воспринимать происходящее на экране без перевода, — вспомнила она, неосознанно перебирая пальцами пряди волос из хвоста, — там был фильм, ‘Mondscheinkinder’. В переводе — «Дети лунного света». Я плохо его помню, но одним из главных героев был маленький мальчик с непереносимостью солнечного света. Я тогда спросила у отца, что это могло быть, потому что никаких конкретных указаний не встретила. Или просто не уловила. Он сказал, что с точки зрения медицины это сомнительный случай. Бывают, конечно, уникумы, которые болеют чёрти-чем, но в конкретном случае это, вероятно, просто сюжетный ход, чтобы сделать картину более драматичной.
Она больно потянула себя за кончик волос, издала приглушённое «ой» и отпустила многострадальный хвост. Зато принялась теребить вязаный шарф.
— Так что по замечательной характеристике моего отца, ты — уникум, который болеет чёрти-чем, — фыркнула она, — по-моему, звучит очаровательно, но врачи вообще нередко забывают оставить циничность в своём кабинете и зачем-то берут её с собой в нормальную жизнь. Какой с них спрос… а вот я могла бы не озвучивать всё то, что приходит мне в голову, и быть хотя бы немного тактичнее.
Последние слова Долорес уже смущённо пробормотала, а не сказала во весь голос, как остальные. Она прикусила губу, метнув на спутника виноватый взгляд. Болтливый язык её совершенно определённо когда-нибудь погубит.

Отредактировано Dolores Mulligan (2016-03-27 17:34:28)

[ava]http://savepic.net/7847181.png[/ava]«Конечно, лучше. У Эдварда дурацкая причёска, дурацкое лицо, а ещё крайне оригинальные представления о том, что нужно девушке, и сверкает на солнце он, как гламурная принцесса. Ты — совсем другое дело».
Мысленные ответы давно вошли в привычку. Она слишком любила говорить, и просто не могла оставить без ответа некоторые реплики. Однако разговор имеет обыкновение течь дальше, и постоянно возвращаться к давно сказанному или перебивать — что саму себя, что собеседника, — по меньшей мере глупо.
«Шустрик Лори» прокатилось где-то внутри тёплым комком. Ло-ри. Так просто и непривычно, так... нежно?
«С тобой-то можно, ведь ты — правильный», — думала она без тени сомнения. Доверять едва знакомым людям опасно, и кому, как не ей, это знать. Западать на них тоже не желательно, но с этим Шустрик Лори поделать ничего не могла.
— Пока ни над каким. Или правильнее сказать «уже». Вот завтра отредактирую статью, и начну искать новые приключения, — улыбнулась она, с удивлением отметив, что события этого тяжёлого, бесконечно длинного дня, кажутся чем-то давно пережитым. Так или иначе, говорить об этом ей не хотелось. Ей вообще не хотелось говорить, только слушать Тёмного Рыцаря, потому что его голос... Ох.
«А тебе — дано?» — задалась она логичным вопросом после слов о серых буднях, однако спрашивать посчитала бессмысленным. Скоро сама увидит, да или нет, сделает выводы и расставит по полочкам все впечатления. Торопиться некуда... да?
Пожарная лестница стала для неё настоящим испытанием. Выше, ещё выше, ступенька за ступенькой, вниз не смотреть, ни о чём не думать. Смотреть только на него, ступенька, ещё ступенька, давай же, Лори, поднимайся, это всего лишь лестница. Он говорил, она умирала от страха, но карабкалась следом, изо всех сил цепляясь пальцами за железо, а сердцем — за его голос. Можно было просто сказать ему о страхе, можно было попросить найти другой путь, вместе они, верно, нашли бы выход, но она не хотела показаться трусихой или диктовать свои условия. Согласилась на прогулку — будь добра потерпеть, тебя же предупредили, что будет высоко.
— ...собственно, на неё мы и лезем, — на этих словах она зажмурилась на несколько секунд и бесшумно сглотнула ком в горле. Главное, ничем не выдать, что испугалась. Рассказ, тем временем, продолжался, только думать над ним не было никаких моральных сил. Джереми говорил, и это было главным, его голос помогал девушке собрать всё своё мужество и удержаться от позорного визга.
Когда юноша протянул ей руку, она сделала пару робких попыток отказаться, аргументируя тем, что она сама молодец, и вообще справится, но Джереми настаивал, и она поддалась довольно быстро. Из опасения, что тот передумает, и оставит её, такую вредину, один на один с переходом от лестницы к крыше. От одной мысли о подобном исходе ей становилось нехорошо.
Паническое осознание «я на крыше!!!» затмилось спокойным тоном Джереми, который обратил внимание девушки на надпись. Теперь она, наконец, осознала смысл слов, которые слышала во время подъёма, и, сложив в голове кусочки мозаики, поёжилась. Получалось жутковато, и Долорес, никогда в своей жизни не допускавшая суицидальных мыслей, твёрдо пообещала себе подняться на эту крышу, если вдруг однажды захочет свести счёты с жизнью.
~
А затем он показал свой рисунок.
Долорес замерла, до боли в глазах вглядываясь в творение Джереми. Её взгляд блуждал по стене, отмечая каждую деталь, каждый переход цвета и каждую выбоинку на стене. Она молчала, когда он закончил говорить, молчала, когда ненавязчиво-дурашливым вопросом спросил её о впечатлении, молчала, когда подошла к рисунку почти вплотную и приложила к стене ладонь. Кончики её пальцев скользили по рисунку; с таким вниманием касаются только слепые, когда хотят изучить наощупь то, что им не дано увидеть. Охваченная бурей ощущений, она никак не могла оторваться от созерцания или хотя бы разрушить ею же созданную паузу.
Побледневшая, местами чуть облупившаяся краска и чужие граффити не имели никакого значения. Всем вниманием Долорес завладела совершенно особенная магия: это была красота.
Продолжая рассматривать рисунок, она отступила от стены. Подошла к Джереми, прислонив голову к его груди, и очень тихо сказала:
— Держи меня крепко, ладно? Я боюсь высоты.
Она нашла в себе силы перевести взгляд на него, и впервые за очень долгое время не находила слов. Все эпитеты, которые приходили в её голову, казались нелепыми и напыщенными, пустыми фальшивками, которые при всём старании не могли выразить её ощущений. Долорес надеялась, что её взгляд и доверительная поза скажут намного больше.
— Спасибо. — На грани слышимости.
«За то, что показал. Не картину — себя».
Человеку, способному создать такое, она без колебаний доверила бы всё, что у неё есть.